Пустыню покинули в трауре волки,
Там люди топили волчат их в крови,
Кочуют по скалам, луне воют, солнцу,
Тоска и отчаянье в глазах их горит.
И плакали горы печальным повтором,
Волшебно желанье им душу излить.
В их недрах стучит где-то сердце живое,
И шепчет оно: нужно жить, нужно жить.

В месть чёрной судьбе появилось потомство,
Матёрых так просто бедой не сломать.
Забот привалило отцу выше холки,
Но где-то беда затаилась опять.
Миг счастья прекрасен был, горе забылось,
Но, видно, матёрых преследует рок,
Огнём человек уничтожил малюток,
Куда же глядит справедливости бог!

Акбара – мать
Когтями рвёт камни от горя.
Акбара – мать,
Но людям её не понять.
Акбара – мать,
Скорби туман в синем взоре.
Акбара – мать!..
И гордой волчице тоску не унять.

И снова начать были волки готовы,
Раз богом дано, нужно выжить и жить,
Ведь смысл их жизни оставить потомство,
И раны на сердце надеждой лечить.

Прохладою логово обняло пару,
И в чреве забилась вновь новая жизнь.
Увидели свет их последние волки,
Но им не судьба на свободе дожить.
Опять нет волчат, сердце раны открыло,
Судьба взяла в жертву бесценный оброк,
И слушают горы плач траурный волка,
В их души вползает холодный озноб.

В безумстве и злобе стонали утёсы,
Теперь одним воем им скорбь не излить.
Родилась в волках ледяная жестокость,
Им выбора нет, нужно мстить, нужно мстить.

Акбара – мать,
О, так не страдали и боги!
Акбара – мать
Свою смерть пустилась искать.
Акбара – вдова,
Кровавый туман в синем взоре.
Акбара! Акбара!
Теперь уже поздно понять…

Быль стала легендой об этой судьбе.
Тем воем рвёт душу,
И страшно забыть.
О, если б смогли в этом боль их услышать,
Наверно, их души смогли б нас простить!..

ЯВЬ-НАВЬ

Вспыхнул кометой цветок нездешний,
Чужой, непонятный, без корней, без листа.
Восхитилась роса: «Неземная краса».
Прилегла на заре и застыла в огне.
Неоглядна краса, ненаглядна краса.
Где я? Что за мир вокруг? Чудеса…
Чей рассвет? Глубина, небеса…
Перезвон голосов: «Кто такой? Чей таков?»
Это явь, это навь – песня странника.

Чем славилась Россия? – мехами да дровами,
Льном, гениями, водкой, своими тормозами.
С Кавказом ясно: гордость – долголетье.
Турецкий край, тот – банями и мягкими коврами.
Китай – мильярдом, экзотикой, культурой,
Войною с воробьями.
А чем же славно Семиречье?
Баранов что ль несметными стадами,
Богатым хлебом целины?
Озёрами, песками?
Как думаешь, старик?
Базара нет, «планами»!
Не верь, что план есть пелена обмана!
Поймёшь всё сам, лишь этого вкусив.
Поймёшь Восток, источник вдохновения Хайяма,
И мысль ухватишь, рвущуюся ввысь.
Вот, например, любой из нас себе давно представил,
Что будет с ним, когда он здесь растает,
И как же поведёт себя там наша память,
Когда наедине её с тобой оставят?
На это сложно дать ответ.
У каждого фантазия про тот свет.
А вот в одном сомненья нет –
Червям послужим на обед.

Чуйская долина
Засыпает в объятиях гор.
Чуйская долина,
Не охватит орла тебя взор.
Чуйская долина.
Бесмелай рахман рахым
Аллах Акбар!
Воистину Акбар!

Это по воле Аллаха гордая река веками пробивала
Толщи скал, чтобы наполнить тебя живительной влагой.
Влагой, чтобы дать жизнь твоим мёртвым пескам,
И теперь во многих концах света знают,
Помнят и вспоминают словами уважения
И благодарности всё то, что ты можешь дать человеку.
Можешь вылечить его от обиды,
От горечи утраты, поражения – этот рассказ
О волшебной силе духа твоего кумара.
В песках, под солнцем яростно палящим,
Восточные храня веками тайны,
Стоит угрюмый старый саксаул,
Пустынным бурям противостоящий.
От солнца скудной тенью укрывает,
Искателей блаженства собирает,
С водой Чуя им песни распевает,
И чуйским урожаем угощает.

Кумаром дышит старый саксаул,
Гашиша сладкий аромат вкушая.
Наполнен кайфом кожаный баул,
И он скитальцу сладкий сон внушает.
Тебя Аллаха создала рука,
Людей со всех концов к себе ты манишь.
Не зарастёт к тебе народная тропа,
И кто нашёл тебя, тем «план», Чуя, ты даришь.

Припев: Кумаром дышит старый саксаул,
Гашиша сладкий аромат вкушая.
Наполнен кайфом кожаный баул,
И он скитальцу сладкий сон внушает.
Сон, внушая сладкий сон.

О кронах чуйских елей ещё так мало спели,
Такие только там растут, на чуйской параллели.
Наш вечный спутник – солнце и песков миражи,
Здесь всем про всё пропето, живи, не тужи.
Наш вечный спутник – солнце и песков миражи,
А что ещё здесь надо? Живи, не тужи.
Чуйский Клондайк.

Бесмелай рахман рахым.
Аллах Акбар!
Во истину Акбар!

Упадёт уставшая рука,
Как подранок-лебедь, как строка.
Та, которой больше ничего не сказать.
Та, которой больше не любить, не обнять.
Но всё же, ты когда-то
Вновь почуешь сердцем, что живёшь,
Распахнув, как парус, душу, поплывёшь.
Новая идея – ты опять окрылён,
Ты опять возмущён, очарован, влюблён.
Да, в нашей жизни всегда так будет.
Неудачи и грусть вдохновение будят.
И пусть ты устал, скажи: «Ну и что ж?»
Пусть ты духом упал в отчаяньи,
И всё ж ты живёшь.
Ты живёшь, потому что поёшь.
Вновь с надеждой гитару берёшь.
Пусть сломано крыло, возьми его перо. 2 раза
Найди себя и в разочарованьи.

Зачарованным факиром перед змейкой из кальяна
Ты застыл – твой господин сладкий дым марихуаны.
Околдованный кумаром, лёгким стал ты, словно дым,
Превращаешься в Икара, в облаках паришь один.

Вот плывёшь в восточных храмах, пред тобой склонился джин.
Открывают дверь сезамы – здесь на час ты господин.
Восседая в дымной ванной, всё на свете позабыл.
Ты под ласками растаял в окружении рабынь.

Сеть извилин устраняют, массажируя твой мозг.
Перечёркивают память, превращая мозг твой в воск.
За сеансы у кальяна дорогую платишь дань,
Но купаясь в этих ваннах, превращаешься ты в дрянь.
Просто в дрянь!